Название: ----
Автор: ломаная нитка
Бета: Глава Эстетов Быдлограда
Фендом: KHR
Дисклеймер: не помню как звали
Пейринг: D18
Рейтинг: PG-15 - R
Жанр: не разбираюсь
Размер: мини
Статус: завершен
Предупреждение: написано по заявке
Размещение: если кому... вдруг... когда-нибудь... оповестите.
читать дальше?Ночь. Пьяным воздухом плавает по комнате. Расшатывая, скручивая, воодушевляя…
Дино одолевает сильное сомнение: воздух ли это плывет с ног на голову или он сам.
И где-то между завихрений извивающейся в хаотичном порядке атмосферы витает возможный «камикорос».
В том случае, если Каваллоне и дальше продолжит отвлекаться.
Дино, получив смачный подзатыльник, был также смачно припечатан или, мягко говоря, насильно уткнут в упругую грудь Хибари.
И без того не слишком ясные мысли разбежались в разные стороны и Каваллоне потребовалось пара секунд, чтобы оценить свое положение. А было это положение то, что надо, так сказать. Не теряя ни момента, он воспользовался случаем и лизнул для начала (или продолжения, не суть важно) тот участок душно пахнущей кожи, что находился аккурат под губами, а затем, сместившись немного, прошелся влажным языком по соску, вызвав у Кеи сдержанную дрожь. Мило улыбнувшись себе и торсу парня, Дино перешел к поцелуям, простилая тропинку по ключицам и шее, несильно прихватывая губами горячую кожу. Руки, вялые из-за алкоголя в крови, ласкали бока Хибари, пока язык неровно бродил по шее. Дино все еще сомневается: действует выпитое виски или все же дурманящий аромат одеколона Хибари, который из принципа не пользовался «пшикалками», хоть и предпочитал брендовую марку. Аромат бриза с перчинкой на языке и тонкой ноткой апельсина, словно второй слой в тонком запахе одеколона просто будоражил нутро Дино, посылая по венам давно знакомое желание постараться так, чтобы вместо искусственных ароматов всплыл его собственный.
Сводящий с ума.
Подумав, а главное, ощутив это желание, растекшееся по венам и мыслям, Дино смело решил, что все-таки стоит сменить положение своего тела из «нечаянно споткнувшись-заваленного» на «придавливающее» к шелковым простыням. Уткнувшись в основание шеи Хибари, Дино неуверенно приподнялся на локтях, с надеждой опираясь на скользкую ткань, устроил свои колени между ног Кеи, раздвигая их в стороны, поерзал немного, чтобы стало удобнее. Выдохнул, когда потерся о промежность парня своей, пьяным удовольствием ощущая сбитую волну приятного тепла, сворачивающегося в животе.
Быть немного нетрезвым и пытаться затащить в постель неугомонного Хибари – задача не из легких. Но Каваллоне не сдается, пытаясь совладать со своими конечностями и головой одновременно. И не такой уж он пьяный. Он бы на пальцах показал насколько он трезвый, если бы эти самые дрожащие пальцы не были маленько заняты исследованием рельефных линий на одном подтянутом, гладком теле. Вверх-вниз по ребрам, почти не прикасаясь, оттуда к ключицам, тонкой лаской по выпирающим косточкам, к шее. Вплетаясь ладонью в тёмные волосы, губами другие губы находя, прижимая к себе рукой, протиснув ее под спину, с поясницы. Целуя. Исступленно, чтобы голова и мысли шли кругом не из-за алкоголя, а из-за него. Отвечающего немного раздраженно, но отвечающего. Языком по языку в страстном ритме игры: заводя, возбуждая, доводя.
Поцелуй в привкусом красного вина и виски.
- Вкусно, – тихо хихикает Дино, оторвавшись ото рта Хибари, чтобы захватить глоток воздуха и к скулам скользить влажными губами, очерчивая языком открытый его откинутой назад головой хрящ на шее. Так, как любит это Кея: медленно, с расстановкой.
Но! Есть один неуместный нюанс.
Дино ерзает на Хибари как незнамо что и думает, что одежда ну совсем не по теме и не вовремя оказывается на теле именно тогда, когда ей совсем не рады. Вот зачем она создана? Чтобы портить все прекрасные моменты наподобие этого: когда почти совладал со своим телом и нашел общий язык с бурлящим в крови горячительным напитком, почти отступившим на задний план.
Дино пытается привстать, дабы избавиться от ненужных тряпок, но не может. Не может оторвать себя от бледноватого тела, продолжая свои исследования как языком и губами, так и руками, почти задыхаясь его запахом и вкусом. Просто взять и отстраниться, чтобы отделаться от одежды - верх кощунства, когда под ним вроде успокоился и начал подобающе вести себя Кея. Не может. Да и не хочет. Но брюки, так нагло мешающие и сползшие немного, вероятно, другого мнения, раз так настойчиво… мешают. Причем очень сильно: неприятно трутся о чувствительную кожу, став узкими в определенном месте. И не только у Дино, но даже у Хибари, что, естественно, не новость, но неимоверно радует «не очень трезвого» Дино. И если со своими еще можно смириться – расстегнул да вставил, то в случае с Хибари придется стягивать не только штаны, но и остальное. Ну… Или почти.
Дино-таки оторвался от Хибари, но, неожиданно даже для него самого, не для того, чтобы отделаться от одежды. Приподнялся на локтях и разбегающиеся глаза к потолку возвел, пытаясь вспомнить, когда это он умудрился стянуть с Кеи как пиджак, так и рубашку. Даже бровью подергал для большей эффективности работы мозга. Вспоминалось многое, кроме того, что надо было. И почему-то казалось, что вспомнить надо жизненно-важное «когда именно умудрился?". Ну же. Когда?..
О! Вспомнил!
От стеночки к стеночке вперевалку, с матами вперемешку, сквозь рваные дерзкие поцелуи-укусы и прочие первичные ласки-дразнилки, что были очевидным намеком на недалёкое будущее, Дино-таки смог стянуть, вернее, сорвать с Хибари рубашку, так как с пиджаком они еще в машине расстались.
Прижатый к стенке Дино, разорвавший в порыве пуговицы на дорогой рубашке, потому как пальцы не слушались и скользили, не может устоять на ногах и стекает по вертикальной опоре вниз, вместе с тем стягивая с мгновенно застывшего Хибари злосчастную ткань.
Дино так удачно не устоял. Дино улыбается, а Кея злится. И непонятно на что больше: на рубашку от кутюр или на «немного» нетрезвого Каваллоне.
Вспомнив и успокоив нечто, требовавшее этих воспоминаний, Дино, по-прежнему не спуская глаз с потолка, начинает улыбаться. При этом выглядит, мягко говоря, ненормально. За что и расплачивается несильным ударом по уху. Одна рука рефлекторно схватилась за пострадавшее место, вторая же просто не смогла вытерпеть такого издевательства и соскользнула по гладкой ткани шёлка.
Дино повалился на Хибари тяжелой пораженной тушкой и уткнулся ему куда-то в подмышку.
- Извини, отвлекся, - невнятно оправдался Дино.
- Блять!
Вот это плохо. Дино испугался. Не на шутку.
Ну, он же не виноват, что совсем немного пьян и не может нормально контролировать как свои действия, так и себя в целом в такой ответственный момент.
С трудом и горем пополам Дино поворачивает голову так, чтобы устроиться подбородком на плече Кеи. И в тот момент, когда он увидел, что творится в черных глазах, понял одно: несмотря на то, что вечер был более чем благосклонным и выдался на славу, это совсем не значит, что и ночка будет такой же. И вся прелюдия катится коту под хвост. Как и весь мир со всем чёртовым алкоголем вместе взятым!
Коротко выдохнув и набравшись сил, Каваллоне проложил уже известный путь от плеча к шее, оттуда к губам, успокаивающе выводя какие-то узоры на груди, плечах, боках – обнадеживая на удовлетворение, попутно устраивая свое тело более удобно.
И отрезветь бы в такой момент, когда плечи не сжимают или в волосы пальцами не зарываются, даже не обнимают с ответной лаской. А чисто так, для приличия, будто бы отвечая на, с одной стороны, вроде и страстный, волнующий поцелуй, со всеми прилагающимися вдохами-выдохами, а с другой – с некой ленцой. Словно все закончено уже, даже не начавшись.
И отрезветь бы! Но нет! Дино пьянеет еще больше от разгорающегося желания выбить из Хибари всю его снисходительность и чтобы он хотел также, как Дино. Сквозь плавящиеся мысли и затуманенный страстью взгляд. Чтобы кровь в венах бурлила, кипела, в висках билась, сбивая к чертям дыхание. Возбуждая до беспамятства.
Чтоб так же!
Блять!
Подхлестнутый нахлынувшим желанием, Дино в который раз отстраняется от излюбленных покрасневших губ своего любовника и поднимается, вставая между ног Хибари на колени. И порывается стянуть с себя хотя бы чёртову рубашку: чтобы кожа к коже – жарко, горячо, прекрасно и неповторимо.
Но!
Как ж прекрасен этот мир с его великолепным «НО», появляющимся из ниоткуда.
Стоило только Дино потянуть за края расстегнутую на четыре пуговицы (Хибари постарался еще тогда, когда они от стеночки к стеночке друг друга бросали) рубашку, не желая тратить время на внеплановый стриптиз, если на кону стоит вопрос о продолжении приятно начатого вечера, который просто обязан перетечь в зашибенную ночь, очередную незабываемую ночь, как в этот момент это самое «но» и выскакивает, аки черт из табакерки.
Вот кто придумал шелковое постельное белье?!
Ладно еще когда голой, вспотевшей кожей на нем проделываешь телодвижения, там хоть какое-то сопротивление, но в одежде…
Не устоявший перед очередным «но», Дино уже в который раз валится на Хибари, боясь даже предположить «в который?». При этом очень удачно раздвигая парню колени своими, разъезжающимися в разные стороны. Ткнувшись в этот раз носом также удачно – выпирающая бедренная кость.
Вроде и весьма удачно, учитывая расположение рта, но не в случае с Дино или Хибари, который отчего-то не остановил скольжение – мог же коленями не дать падению и шанса.
В данном случае все немного запущенно.
-Неуклюжие, глупые, не умеющие ничего толком сделать и продумать! – Зло шипели откуда-то сверху.
Дино, насторожившись из последних сил, подбирает ближе к себе, вернее, к узким бедрам Хибари, свои же раскинутые руки, кряхтя при этом очень даже возбужденно и томно. С трудом приподнимает голову, чтобы увидеть немое разочарование и злость в черных глаза Кеи.
Определенно ночь не обещает быть приятной.
А вечер ведь так плавно намекал на бурную ночку.
Среди гостей и тихого гомона они только вдвоем. На диванчике в дальнем углу, обитом молочной тканью в свете теплого освещения настенных бра; на столике перед ними два бокала с разными напитками.
Никакой интимности, но тихое «скучал» в каждом жесте взволнованного Дино. И Хибари, как сама проницательность, самодовольно хмыкал и понимал. И не был против.
Не интимно, но романтично. Музыка – медленная, успокаивающая, погружающая в атмосферу непринужденности. Гости – далекие, ненужные. Отдаленные места с удобными диванчиками для уставших посетителей, где они расположились. Никто не мешает и в бокалах янтарная и душистая жидкость плещется.
Вдвоем….
Соблазн, соблазн.
В виде черных обтягивающих все прелести штанов свободного покроя на стройных ногах Хибари. И губы, соприкасающиеся с хрустальным ободком бокала, на дне которого плещется дорогой густое вино. И язык, собирающий капли с мягкой плоти…
И глаза… Особенно глаза.
Все так манило, так влекло…
Невзначай по бедру, будто за стаканом с виски для гостей, на самом же деле показывая нетерпение, желание его такого всего и разом.
«Неплохо, неплохо», - улыбаясь, хваля, прикасаясь ладонью к его плечу, сжимая несильно, но так, чтобы находящееся в бокале вино по стеночкам лизнуло, находясь у него в тонкой кисти, где кожа и вовсе не гладкая, а мозолистая от любимого оружия – тофны. Грубая, если не вспотеет от приятного…
Намеками, намеками.
Побеждая…
Ухмылки его улавливая, взгляд равнодушный ко всему окружающему встречая. И своих не скрывая намерений. И следовать за ним как верный пес. Пьянея с каждым шагом, каждой оставшейся уже позади, как и вечеринка, миле. Умирая от ожидания, но держась, зная, что будет все. Все-все-все будет.
-Где эта квартира? – стискивая в объятиях, не прерывая начатого еще в лифте поцелуя, по памяти отыскивая нужную дверь. Найдена.
-Где эта чертова комната? – от стеночки к стеночке, прекрасно помня «где», но забывая как в первый раз, когда это неподвластное чудо так невредимо и тянется навстречу. Соскучившись, наверное. Где эта комната с черным шелком на постели?
…
От нетерпения впиваясь в губы, вбивая его в закрывшуюся дверь, шаря руками, стискивая бедра, ягодицы, кверху по груди, к шее, в волосы… дергая назад, дерзким и жадным поцелуем разрывая, заставляя голову откинуться назад и языком, губами кусая открытые, такие манящие беззащитные части плеча и шеи…
Так горячо, сладко и томительно.
Необходимо.
Спотыкаясь на каждом шагу, путаясь в телах, пытаясь добраться до постели, чтобы потом не ползти для повторного захода. До комнаты бы сначала добраться.
От стеночки к стеночке в широком коридоре.
От поцелуев к матам, выражающим общий накал градуса, от них к грубым ласкам, нетерпеливым.
Пьянея.
До постели.
Где, завалив Хибари на спину, Дино тут же падает на него, причем не очень эротично. Будь другая кровать, она бы пополам пошла. Пытаясь снять ботинки…
Не устоял.
Споткнулся и упал.
Придавил, видимо.
За что и получил смачный подзатыльник, когда пытался приподняться.
Если призадуматься, то этот жест можно было рассчитать как приглашение или такое же желание.
Дино прикусил нижнюю губу и постарался сфокусировать свой взгляд на глазах Хибари, но не получалось. Глаза то и дело спускались ниже и цеплялись за раскрасневшиеся губы, покусанные трудами Дино и пересохшие. Хотелось их облизать. Присосаться и еще покусать. Потому что зрелище неимоверно прекрасно и настолько сексуально, что сомнений нет в том, что это Хибари. Один он вызывал в Каваллоне такие желания.
И не слышал почти, что говорил Кея, но читал по этим развратным губам каждое слово, которое хотелось ловить своим дыханием, срывающееся с них и точно зная, что это шипение:
- И они еще спрашивают, почему я такой мрачный и ненавижу людей!
Дино моргнул раз-другой, силясь осознать, ослышался или нет. Нет, видимо. Не обознался и не ошибся даже. По ухмылке, ползающей по губам Кеи понятно – тот серьезен.
И отрезветь бы, но пьянеет.
И испугаться бы, но улыбается.
Пьяненько, борясь с желанием закусить этой ухмылкой свое возбуждение.
- Ты обо мне лично или в общем? – натянуто улыбнувшись, спрашивает Каваллоне и не давая ответить. Приподнимается с трудом, стоящим многого, но достаточно быстро, чтобы тот молчал и не иронизировал.
Поехавшие по кругу стены и побитые дрожью руки стоили того, чтобы парень замолчал.
Хватается за тонкий ремень брюк судорожно – расстегивает, пуговицу мелкую расстегивает, ширинку – тоже расстегивает. Торопливо снимает, то есть стягивает с приподнявшихся бедер и…
Дино решает, что ночь не будет подобием вечера – приятной. Ночь будет неописуемой.
Горячее дыхание дрожащим порывом обжигает чувствительную кожу за ухом. Сильные объятия, руки, обнимающие за плечи, не дающие отстраниться. Кожа к коже, скользкой от пота, почти такая же, как шелк, только в сто крат лучше, намного лучше. Плавные рывки в податливое тело, отзывчивое на каждое прикосновение, движение и грубая нежность, губы, отвечающие не стонами, но не менее нужным тяжелым дыханием, выдающим с головой... Для начала плавно, затем резко, быстро, по нарастающей, стекающий на медленный ритм, издевательски невероятный ритм, когда по простыням вместе с толчками движется и он, также медленно и невероятно, подстраиваясь под ритм толчков так синхронно, что нет ничего, не остается ничего, только вот он, такой… Неповторимо неописуемый. И ловить его жаркое дыхание своими губами, пробуя томные влажные выдохи. Пьянея, пьянея. Впитывать в себя заполненные желанием взгляды туманных черных глаз, прикрытых ворохом взмокших ресниц. Тонуть в нем. Там, где тесно, горячо и нежно, где все срывает голову и срывает на резкость. Пропадать в удовольствии, растекающимся по телу. В наслаждении теряться как в лабиринте, где что не поворот - так неожиданность, всегда необходимая как воздух. Жадно смотреть, как он голову запрокидывает, отдаваясь крепким волнам оргазма, как губу прикусывает, замирает и пытается дышать - глубоко, рвано, бесполезно…
Все это незабываемо что в первый раз, что сейчас, и при последующих, редких встречах.
Хибари неописуем. Невероятен.
Особенно такой: когда раскрасневшийся, разморенный, со спутанными и прилипшими ко лбу взмокшими волосами, смотрит в потолок бесстрастным, но непременно довольным взглядом. И дышит надрывно, еще не полностью восстановив дыхание. Когда как сам Дино то и дело задыхается от зрелища, что лежит перед ним.
И не сдержаться.
Протягивая руку к раскрасневшейся скуле Кеи, Дино неожиданно вспоминает о недавней речи Хибари насчет ненависти к людям. Прикусывает губу. И вместо логичного, по сути, чувства беспокойства и волнения – а вдруг лично к нему обращались, обобщая всех – у Каваллоне появляется логичное настроение (все еще не очень трезв, видимо). И когда от прикосновения Хибари скашивает на него неясный взгляд, он тепло улыбается и тихо произносит:
- Вот, заметь. До постели меня можно и ненавидеть, – улыбка становиться дерзкой, - а в постели меня надо только любить, любить...
Хибари щурится, недобро усмехаясь, жестко даже:
- Убью.
На такое лаконичное заявление Дино вперед подается и тоже хитро щурится, невинно уточняя:
- Ты хотел сказать «люблю»?
И, не дав договорить или ответить, целует. Ему тут же отвечают, не сопротивляясь.
"Может, и правда любит?" – думает Дино, перекатываясь на Кею и подминая его под себя. Может, и правда.
…ведь на его вопрос так и не отвечают.
Ни на один вопрос.
Ни о ненависти, ни о любви.
Рассвет.
Дино, обнимающий Хибари.
Сном и удовлетворением забытый камикорос.
Ночь удалась.