Прикоснуться: обжечься и тушить пожар слезами. (с) Сегодня здесь - ушедший завтра (с)
Название: Совершая глупые поступки.
Автор: ломаная нитка
Бета:нету, поэтому возможны ошибки
Фендом: Реборн
Дисклеймер: забываю как звать
Пейринг: Ямамото/Хибари
Рейтинг: PG-13
Жанр: хрен знает, не разбираюсь
Размер: мини
Статус: завершен
Предупреждение: написано по заявке
Размещение: нельзя
читать дальше?Совершая глупые поступки…
Не в силах сдерживаться, Гокудера сплевывает на землю и делает пару затяжек сразу. Пылко выдыхает горький дым, смотрит на Такеши, выкидывает докуренную сигарету и… пыхтит, почти возмущенно. Отворачивается от Ямамото и тут же опять смотрит, более насторожено, даже с опаской какой-то, непривычной для него самого. По отношению к мечнику, естественно – словно другой, не совсем знакомый человек стоит, а не Такеши, доверия к которому еще даже не снилось и в ближайшее будущее не предвидится.
А тот стоит себе, как ни в чем не бывало, руки за голову закинув и взглядом в глубокое небо уперевшись.
И не думать, что Такеши там видит!
На улице хорошо. Еще лучше, что на заднем дворе школы, а не в, до ужаса, душном классе. И никто не видит, что парочка уроки прогуливает, не смотря на то, что год последний и экзамены на носу, совсем близко, что бы стать бельмом! Никто не видит, что творится с Такеши и как на него реагирует Хаято.
А небо вообще девственно, невинно-чистое, словно после продолжительных ливней – без намека на облачко.
…Ямамото щурится, улыбается.
Он счастлив. Еще бы друзья поняли, что он испытывает ни с чем несравнимое чувство счастья, так было бы вообще… он «рай на земле» своей шкурой испытал бы.
Гокудера тихо бесится. Такое вот поведение мечника, убивает наповал своей безрассудностью.
Потом Хаято достает еще одну сигарету и прикуривает и на выдохе серого дыма, говорит, все равно, что припечатывает лбом об стену. Вон в ту, например:
- Ты – идиот с битой!
Реакции на столь не лестное заявление нет, со стороны предполагаемого идиота. Чем еще больше взвинчивает Хаято, у которого чуть ли не искры из глаз, а желание пойти и добыть эту самую биту и вбить в эту идиотскую голову, хоть не много мозгов, становится еле сдерживаемым! Чтобы понял, мать его, что то, что он задумал и собирается сделать – тупо, по меньшей мере, и себе дороже – по максимуму.
А Ямамото, как-то пофиг на все то, что о нем говорят и думают на его счет. Он – счастлив. Не знамо от чего, но счастлив.
Возможно предвкушением запретного плода.
- Это ж безрассудно! – наконец выдает Гокудера, почти шипит, но громко, тем самым пытаясь привлечь к себе внимание выпавшего из мира сего парня. О том, что это безрассудно он понял тогда, в ту же секунду, когда Ямамото их «осчастливил, выдав свою тайну и пояснив свое решение.
Попытка в который раз вразумить, по ясным одному Такеши причинам, рухнула, карточным домиком, стоило поймать-таки его взгляд карих глаз, что заставил пожалеть об этом.
Как там говориться? – попытался вспомнить Гокудера, не сильно хмурясь, не так давно услышанную фразу, - Как-то просто!... Как… О!
- Дурак влюбленный! – снова плюет он. Только слова, стараясь задеть.
В общем, как-то все попытки вразумить на «нет» сходят, стоит только начать вправлять мозги этому идиоту, которые, явно, высохли при раскладе сложившейся ситуации!
Тот только головой качает – подтверждая – и вновь в небо взглядом, мыслями – в мечты.
Где, мать вашу, эта гребанная бита?!
Такое состояние друга – из ряда идиотов, приправленный сбоем гормонов, так называемых влюбленностью – стала в полнее привычна. Но не менее пугающим.
Ямамото, ведь такой, что порой хочется, чтобы был немного другим. Менее решительным и упрямым. Он же… если решится на что-то, то все, - пипец нах! – напролом, лбом в кровь, но попытается. Попытается добиться того, что в голову пришло, когда… не совсем понимал, что с ним твориться и в тот момент, когда понял, что же таки с ним происходит.
Гокудера не волнуется за него, нет.
Ну, попытается. Ну и ладно.
Но вот последствия…
Стоит ли заканчивать не законченное? Которое у тех, кто близок с Ямамото, и кто знает о его «страданиях», пруд пруди. Пожалуй, нет, не стоит.
Реборн, знаток, вбил некоторым в голову, что случится, может разное, все зависит лишь о того, КАК именно и ЧТО именно делать для своей цели. И это в присутствии Такеши. Который, если и были сомнения, то после не долгой речи Реборна так вообще одушевился.
Речью знатока! Мать вашу, знатока всего и во всем!
С тех пор и началось…
Еще бы узнать, что с тех пор конкретного творится в голове Такеши, так вообще бы… прелесть, а не жизнь была!
Но, увы, ход мышления мечника слишком далек от понимания Хаято. Одно то, на что решился Такеши, доказывает безрассудство и совершенно не правильное состояние друга. Гокудера бы на такое не пошел бы. Скорее всего.
Но тому, очевидно, все побоку, ведь случится может разное. Чтоб его…!
Как «подкрался» Тсунаеши, не заметил только Гокудера, поглощенный раздумьями над поведением Такеши.
Такеши же спокойно поворачивает голову в сторону Гокудеры и смотрит поверх его макушки, куда-то за спину. Тот злиться: его всегда задевала эта разница в росте; начинает пыхтеть – его игнорируют.
- Такеши-кун. – потеряно тихо говорит Тсу-кун. Ямамото хмурится и перестает улыбаться – становится убийственно серьезным как никогда, словно на кону решается вопрос жизни и смерти. Десятый сглатывает и так же потерянно поизносит: - Это безумие. Он ведь…
Так и не договаривает, замечая, каким становится Такеши после его слов. Мечник опять улыбается, почти смущенно, но взгляд веселый раскрепощенный и светлый - светиться весь счастьем.
- Знаю. – одобряюще, ободряюще спокойно говорит Ямамото, и руки в карманы штанов пихает, сжимая кулаки, чтобы ничего не заподозрили, особенно волнение. – Но ведь не попробуешь – не узнаешь, а потом жалеть будешь всю жизнь, что побоялся и не попробовал, да?
Гокудера замирает с сигаретой в губах, пораженный откровением Такеши, даже забыл на время, что с ним мечник так не открывался – вроде ж тоже друзья. А Тсуна, довольный таким ответом, как оправданием, бледнеет немного сильнее и все равно искренне, даже понимающе, улыбается.
И тут доходит: дело не в том, что перед Гокудерой мечник не выворачивался, просто Тсунаеши сильней всех волнуется и в отличие от Гокудеры хотел знать «почему?», а не пытался отговорить.
Это разные взгляды на ситуацию, это – и есть друзья…
Но пояснить-то можно было!!! – запоздало думает возмущенный Хаято. И все же мирится с решением Такеши, признавая его логику, хоть и рискованной, но верной, даже правдивой.
Тсуна аккуратно подхватывает Гокудеру под локоть, не сильно сжимает и напористо ведет его за собой, ясно давая понять, что мечнику еще предстоит обмозговать «от и до» все подряд.
Хаято хочет сопротивляться, но смиренно следует за Десятым – Ямамото решил и приходится мириться - шоркая ногами, поднимая не высокие клубы пыли.
Ему не хочется учиться.
У него звонок на мобиле гимном Намимори; птичка его – Хиберд – тоже ее напевает – это доступные всем истины. Которые и были разгадкой местонахождения Кеи в столь расчудесный воскресный день.
Голову, правда, ломать долго не пришлось, но перебирать варианты все же стоило, хоть ради той же достоверности, чтоб план не рухнул на корню, не начав даже осуществляться. Чем и занимался Такеши, витая последнюю неделю в облаках, банально труся перед решающим шагом. Это вам не противника вырубить, обратной стороной меча, тут больший риск на жизнь.
И не выдумка какого-то труса: Такеши реалист и смотрит на вещи трезво (что порой, правда, утомляло – проще ж дураком быть), и это его жестокая правда.
О том, что Хибари выходной свой проводит не у себя дома или на полноценном отдыхе, как поступает любой приличный старшеклассник, отправляясь, веселится с друзьями, куда вздумается, предпочитая всем правилам делить выходной или на тренировки, или на медитации, там, где ни кто и не подумает его ожидать, но как ни странно именно там, где он предпочитает быть – школа Намимори, не объятная на вожделение, Такеши прознал давно.
Долгими путями, постигая техники шпиона, да так, чтоб не напороться на кровожадного Хибари и не предоставить ему возможности, по случаю без предупреждения, «забить до смерти».
Жизнь дорога и не обходима в целости и сохранности, чтоб привести в исполнение давно засевший в голове план, который просто требует осуществления.
А цель так банальна – добиться расположение Хибари.
О том, что добиться своего будет не легко, Такеши знал доподлинно. Но мечник не унывает, будучи человеком оптимистичной натуры. Он верит не в судьбу, а силу случая.
Поэтому главной целью было лишь добраться на максимально близкое расстояние и попытаться при этом остаться целёхоньким. Хотя бы относительно целым…
Любовь Кеи к Намимори, Ямамото не понимал: школа, да школа – ничего не обычного нет. А вот знать, о чем думает Хибари, устроившись на школьной крыше с птичкой, своей, на плече – очень бы хотел.
Сам удивляется, но да, он даже до такого докатился, что бы следить и гадать.
Гадать, что же таит в себе этот надменно-холодный взгляд, почти ласковый насмешкой. Что же такое кроет в себе его голова, что взгляд теряет все свое превосходство, устремленный в высь, где облака пушистые по небу ластятся, стоит Кеи одному остаться на школьной крыше?
Помнит Ямамото, что в один день, когда вел слежку, чуть не попался, с трудом скрыв свое присутствие на, казалось бы, вроде как, открытой крыше, спрятавшись за выступающими трубами, изворачиваясь так, чтоб скрутить длинные конечности и застыть на долгие секунды, пока звук захлопнутой двери не оповестил о том, что он остался один. И ведь впервые, совершенно случайно, получилось, а как закончилось-то! Прям камень с души – не иначе, как удача на стороне Ямамото, иначе же была бы беда-беда с последствиями на больницу!
Пытаться понять тем же путем, что Кея – рассматривая небо – Ямамото, честно, надоело гадать. Пришла пора действовать.
Совсем неожиданно, но именно в этот день, который казался чем-то с родни судному - решалось: жалеть о содеянном или нет, потом все же придется – поднялся южный порывистый теплый ветер. Рывки, которого и охлаждали нагретую солнцем кожу, а потом и отголоском согревающего тепла обдавали. Но дело не в столь чудесное состояние природы. Дело в том, что план, как и сказал Тсунаеши, был безумен, а ветер как будто на руку играл самую положительную роль в этой трагикомедии, на которую решился Ямамото.
До Намимори, Такеши добрался без особых препятствий и происшествий (не считая не долгой пробежки от собаки), сложность заключалась в дальнейшем пути.
Уверенный, что Хибари не находится в здании Намимори или в прилегающих окрестностях открытого ландшафта, Ямамото направился на заднюю часть школы, где был посажен школьный «сад» или небольшой парк.
Там деревья высокие растут – плотные и пышные. Там жизнь другая: лесная, там белки, жуки, пауки и прочие добродушные создания природы. Там бабочки темным окрасом, на тонких крылышках летают. Там ветер массивные ветви шевелит, приятным на слух шелестом листвы. Там солнце множеством лучей сквозь листву пробивается, а не опаляет тепло, лишь по доступным местам пятнами ползает, согревает.
Там Хибари в гамаке, навешанном между двух деревьев, устроился.
И отдыхает.
От всех, наверно, думает Такеши тихо ступая по траве, что хрустит под ногами – настороженный и внимательный, как в бою, чтобы не оступиться и не нарушить гармонию природы, и этого парка в частности, случайно наступив на мелкую ветку, которая, по закону подлости, захрустит слишком громко.
Что б – Не дай, Бог! – не выдать себя!
Ямамото направлялся по памяти к укромному и, явно, личному месту Хибари, куда войдя можно либо лишиться, либо приобрести…
Поэтичный настрой не бодрил, но успокаивал. Придавая сил, заставляя передвигать ноги, аккуратно так же, и улыбаться своей безумной, возможно и глупой выходке.
Но ничего поделать уже нельзя – начал уже, поздно трусить. Иначе, какой из него мечник, бросающий дела на середины?
Как говорилось ранее, ступая тихо, насколько это было возможно, чтобы не выдать себя за вторженца на территорию врага, Такеши приходилось не только быть бесшумным, но и сдерживать в руках бельчонка, которого он прихватил для отвлекающего маневра. Дабы бдящий Кея не заметил резких перемен в природе, кроме мимо пробегающей живности.
Белка брыкалась и намеревалась цапнуть, царапнуть или пискнуть, но длинные и ловкие пальцы Ямамото не давали ни того, ни другого, ни третьего – напрочь отрезая все возможные попытки освободится, аккуратно сдерживая, как лапки, так и мордочку, не сильно, чтоб не задохнулась – дохлая на фиг не нужна. Кея прикол не оценил бы, если б в качестве отвлекающего маневра, был труп бедной белки...
Значит, удерживает он животное, мол, рано еще. И как-то Ямамото не подумалось, что животное не приспособлено к такому повороту, как полноценная свобода, будучи выращенной именно для домашнего «пользования». Да и важна ли такая мелочь: захочет жить – выкрутиться. Тут сородичей много – приспособиться. Ямамото это, типа, в знак благодарности – он ее выкупил, а потом и свободу дарует, если все получится. Если и не получится – не беда – переживется. На счет «забудется» Такеши не был уверен, но уже подготовил себя на всякий исход, который можно было предположить. Ведь случится может всякое-разное.
Для профилактики он готов был к любым моральным потрясениям.
Чем ближе приближалась та, маленькая опушка, где обычно наслаждается единением Хибари, сердце все больше ускоряло ритм, но Такеши силился и держал разум предельно чистым, загоняя дурные мысли подальше, да по глубже, считая, что четкий расчет – важнейшая часть. И бельчонок, чувствуя изменения в странном хозяине, начинал брыкать сильнее. Так сильно, становясь схожим с сердцем, рвущимся на свободу…
Остановившись перед последним, решительным шагом, добравшись незамеченным до заветного места, Ямамото прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, бесшумно выдыхая через рот – так, как и учил отец, чтоб никто и не заподозрил о его присутствии.
Открыл глаза. Никаких изменений: Хибари там же, на своем гамаке, слегка покачивающийся из стороны в сторону, будто совсем недавно улеглись в него, и подвесная «кровать» только находит ровное положение под тяжестью тела. Или это из-за ветра, что играет музыку из листвы, успокаивающую и тихую, глубокую.
Ветер-то сильный причем, теплый такой. Что Ямамото решается, поняв одно – день сегодня его. И надеясь, что так оно и дальше будет, если фортуна не решит в самый не подходящий момент развернуться к нему не самой лицеприятной стороной, пошел...
И пусть волнуется: кто ж равнодушным останется?
Но надо… Для себя в первую очередь.
Бельчонок выпущен, слегка подкинутый в воздухи: пищащий зверек умчался, параллельно гамаку, в сторону дебрей парка.
Хибари, как и ожидал Ямамото, приподнимается на локтях, покачнувшись на весу. А во всей фигуре одна лишь настороженность и не более. И эта секундная заминка Кеи в решении «что это было?» дает Такеши бОльшую фору для маневра, чем ожидал Ямамото.
И уже через пару секунды, Такеши сжимает чужие запястья, но не сильно, а так чтобы неизменные тофна не впивались в кожу Кеи на запястьях.
Мечник не отпускает дергающего свои руки Хибари даже стоя на коленях около гамака, умудрившись не упасть полностью на Хибари и сохранить относительно вертикальное положение, таки споткнувшись о какой-то сук торчащий из земли – вот и первая попытка игривой фортуны развернуться-таки с переда на зад, но Ямамото пока держится.
Хибари хмуриться, одним взглядом выражаясь красноречивей слов. А Ямамото улыбается, радостно, почти счастливо. Отвечая так же красноречиво, мол, знает Такеши, что до смерти забьют, но все равно как-то. Как-то уже все равно, ведь план, который безумным был изначально, сработал и Хибари с его секундной заминкой, почти обезоружен. И значит это лишь одно – стоит продолжить безумие.
Сейчас, стоя перед Хибари, в буквально смысле, на коленях, мечник понимает, как же он правильно поступил, раз решился рассказать о своем помешательстве на Хабари друзьям и не возражал, когда те были «против» и выражали по-разному, как это выглядит со стороны. Но оно того стоило. Пусть, как говорит Гокудера, он идиот с битой или безумием считает его поступок Тсуна – они ведь под конец приняли то, что ему важно.
Он в свое время все определил для себя, а мнение друзей было лишь для собственной уверенности в правильности решения. Они говорили, что плохо, а он считал, что правильно. Таким образом обезопасив себя и подготовив на любой исход.
- Что ты собираешься делать? – зло шипит Кея, поглядывая исподлобья на Ямамото, не скрывая, тихой ярости.
Тот только плечами пожимает и как само собой разумеющееся отвечает:
- Глупый вопрос. – улыбается он, - Разве не понятно? Пытаюсь добиться твоего расположения.
И дергает не сильно Хибари на себя.
О том, что способ немного не тот, и поговорить бы сначала, он подумает на секунду, но сразу же забывает про него, стоит только коснуться этих губ, которые порой кривятся в насмешке, подтверждая взгляд с превосходством.
Такеши глаза не закрывает, но перестает улыбаться – не до этого ему. Смотрит стойко, и терпит не менее стойко вспышки почти призрения в глазах напротив. И не дает отстраниться, хоть неугомонный Хибари и дергает головой назад, явно хотел избавиться от назойливых уст, что так нежно, блин, его, типа, целуют.
Отчаявшись, Такеши поступил так же отчаянно – закрыл глаза и из навязчивого соприкосновения губ, начинает действовать куда более настойчиво пользуясь «небойцовским» положением Хибари – лежать на весу, на спине, почти придавленный и руки в чужом захвате… для сопротивления шансов мало, разве что ногой дать, но и то на мягкой «поверхности» - маневр будет не очень действенен.
Удача определенно на стороне Такеши.
Как говориться: умирать так с музыкой. Такеши тоже так считает: если вот это, кажущееся невероятным, происходит с ним в последний раз, то и закончится оно по должному! Невероятным и станет.
Шумно выдохнув через нос, Такеши, посчитав приличным, еще немного выцеловывает губы Хибари, а затем проводит несильно языком по нижней губе, лишь намекая на углубление. Кея дышит спокойно, что кажется немного странным, но и воодушевляет. Прикусывает мягкую плоть, зализывает ласковое ранение и… зарыться бы в его темные волосы рукой, не отпуская. Но осторожность не дает ни отпустить отступив, ни насладиться полностью щемящим чувством радости, которое по венам из нутрии теплыми волнами, от одной только мысли, что не много но можно, побыть предрасположенным, сосредоточиваясь на возможных последствиях…
А в какой-то момент происходит перелом, напрочь отключая все здравые мысли на пару с чувством самосохранения и Такеши… отпускает сжимаемые им запястья. Делая замену с рук на волосы, как и хотел несколько секунд назад, запуская пальцы в жесткие темные пряди; другой свободной рукой обхватывая пальцами заостренный подбородок Хибари и немного надавливая на него, приоткрывая.
Польщенный коротким хмыком на его носильную попытку поцелуя по-французски, Ямамото коротко усмехнулся про себя, решив, что это его вознаграждение за проявлению смелость, оценили которую, по достоинству. Прежде чем забить до смерти.
Странно, что не оттолкнули сразу – если со стороны взглянуть. А для Такеши так вообще… счастье незримое. И неплохой шанс, которым воспользоваться не грех, раз есть возможность, пока не оттолкнули…
Он и воспользовался, так и не открыв глаз, вторгаясь в приоткрывшейся влажный рот, со слабым намереньем получить ответ, зная, что не будет: сейчас позволяют, потом - загубят. Пальцами массируя затылок в успокоительном жесте, хотя тот и так расслаблен… Исследуя то, что доступно, почти до исступления, то и дело отрывая себя ото рта Хибари, иначе задохнуться можно, без воздуха, который, почему-то, быстро заканчивался. Для всего одного глотка кислорода, чтобы тут же припасть вновь к прерванному обследованию, с таким наслаждение, даже без ответа, что не кажется уже реальным безумием… все это.
И сном, кажется еще.
Тем, что снился недавно.
Но не сон ведь – явь. Явь в лице Хибари, который хмыкает, почти скептично, и отвечает на подобие поцелуя, не перехватывая инициативы.
У Ямамото от такого поворота событий крыша едет в прямом смысле, и он, забывшись, не помня себя, целует.
И ему отвечают.
- Травоядное! – тихо прошипел Кея, тяжело дыша.
Прозвучало зловеще, но в большей степени многообещающе. На все то же «забью до смерти». Но Такеши, после такого… от Хибари… уже мало что может напугать. Да и вообще он, честно говоря, соображает туго, чтобы думать о спасении собственной тушки. Улыбается. Краем глаза замечая, что тофны исчезли из рук Хибари и образовались у собственных ног. Как и то, что Хибари сам глаза не открыл еще, а дышит так же часто-часто, как и сам Ямамото. Замечая все это, улыбка становится шире.
Дурака влюбленного улыбка.
- Да, хоть насекомое, Хибари-сан. – доверительно сообщает он, и уже в губы притягательные шепотом добавляет: - Если еще раз…
Затем еще и еще...
В понедельник, Ямамото удалось выловить лишь на большой перемене. Гокудера еще с утра бы допросил друга о его попытке, но тот опоздал, а Тсунаеши попросту не давал докучать друга в любое, подходящее-неподходящее время.
Если б Гокудера не был так увлечен догадками, вместо того, чтобы взглянуть и убедиться, он бы заметил, как Такеши светиться и благоухает жизнерадостностью.
Хаято было не до того – беспокойство за размытый по правой скуле синяк, не внушал доверия ни на юту.
Догнав же и перебросившись парочкой фраз, Гокудера утвердился лишь в одном: прав был Реборн говоря, что всякое может случиться.
А синяки оправдывали. И глаза сияли. Улыбки успокаивали.
Все глупости оправдывали…
Ямамото сказал, что пошел добиваться расположения Хибари, удивившись, что еще не поняли, что он не бросит эту затею, пока Хибари-сан не перестанет строить из себя невесть что. И направился в строну лестницы, которая вела на крышу. Пошел к Хибари.
Видимо удара слева ему мало было. Ему правого захотелось, а тяжелей же будет…
Глупый-глупый идиот с битой.
Зато смелый. Не попробуешь – не узнаешь.
А попробовав…
…можно добиться многого.
Автор: ломаная нитка
Бета:нету, поэтому возможны ошибки
Фендом: Реборн
Дисклеймер: забываю как звать
Пейринг: Ямамото/Хибари
Рейтинг: PG-13
Жанр: хрен знает, не разбираюсь
Размер: мини
Статус: завершен
Предупреждение: написано по заявке
Размещение: нельзя
читать дальше?Совершая глупые поступки…
Не в силах сдерживаться, Гокудера сплевывает на землю и делает пару затяжек сразу. Пылко выдыхает горький дым, смотрит на Такеши, выкидывает докуренную сигарету и… пыхтит, почти возмущенно. Отворачивается от Ямамото и тут же опять смотрит, более насторожено, даже с опаской какой-то, непривычной для него самого. По отношению к мечнику, естественно – словно другой, не совсем знакомый человек стоит, а не Такеши, доверия к которому еще даже не снилось и в ближайшее будущее не предвидится.
А тот стоит себе, как ни в чем не бывало, руки за голову закинув и взглядом в глубокое небо уперевшись.
И не думать, что Такеши там видит!
На улице хорошо. Еще лучше, что на заднем дворе школы, а не в, до ужаса, душном классе. И никто не видит, что парочка уроки прогуливает, не смотря на то, что год последний и экзамены на носу, совсем близко, что бы стать бельмом! Никто не видит, что творится с Такеши и как на него реагирует Хаято.
А небо вообще девственно, невинно-чистое, словно после продолжительных ливней – без намека на облачко.
…Ямамото щурится, улыбается.
Он счастлив. Еще бы друзья поняли, что он испытывает ни с чем несравнимое чувство счастья, так было бы вообще… он «рай на земле» своей шкурой испытал бы.
Гокудера тихо бесится. Такое вот поведение мечника, убивает наповал своей безрассудностью.
Потом Хаято достает еще одну сигарету и прикуривает и на выдохе серого дыма, говорит, все равно, что припечатывает лбом об стену. Вон в ту, например:
- Ты – идиот с битой!
Реакции на столь не лестное заявление нет, со стороны предполагаемого идиота. Чем еще больше взвинчивает Хаято, у которого чуть ли не искры из глаз, а желание пойти и добыть эту самую биту и вбить в эту идиотскую голову, хоть не много мозгов, становится еле сдерживаемым! Чтобы понял, мать его, что то, что он задумал и собирается сделать – тупо, по меньшей мере, и себе дороже – по максимуму.
А Ямамото, как-то пофиг на все то, что о нем говорят и думают на его счет. Он – счастлив. Не знамо от чего, но счастлив.
Возможно предвкушением запретного плода.
- Это ж безрассудно! – наконец выдает Гокудера, почти шипит, но громко, тем самым пытаясь привлечь к себе внимание выпавшего из мира сего парня. О том, что это безрассудно он понял тогда, в ту же секунду, когда Ямамото их «осчастливил, выдав свою тайну и пояснив свое решение.
Попытка в который раз вразумить, по ясным одному Такеши причинам, рухнула, карточным домиком, стоило поймать-таки его взгляд карих глаз, что заставил пожалеть об этом.
Как там говориться? – попытался вспомнить Гокудера, не сильно хмурясь, не так давно услышанную фразу, - Как-то просто!... Как… О!
- Дурак влюбленный! – снова плюет он. Только слова, стараясь задеть.
В общем, как-то все попытки вразумить на «нет» сходят, стоит только начать вправлять мозги этому идиоту, которые, явно, высохли при раскладе сложившейся ситуации!
Тот только головой качает – подтверждая – и вновь в небо взглядом, мыслями – в мечты.
Где, мать вашу, эта гребанная бита?!
Такое состояние друга – из ряда идиотов, приправленный сбоем гормонов, так называемых влюбленностью – стала в полнее привычна. Но не менее пугающим.
Ямамото, ведь такой, что порой хочется, чтобы был немного другим. Менее решительным и упрямым. Он же… если решится на что-то, то все, - пипец нах! – напролом, лбом в кровь, но попытается. Попытается добиться того, что в голову пришло, когда… не совсем понимал, что с ним твориться и в тот момент, когда понял, что же таки с ним происходит.
Гокудера не волнуется за него, нет.
Ну, попытается. Ну и ладно.
Но вот последствия…
Стоит ли заканчивать не законченное? Которое у тех, кто близок с Ямамото, и кто знает о его «страданиях», пруд пруди. Пожалуй, нет, не стоит.
Реборн, знаток, вбил некоторым в голову, что случится, может разное, все зависит лишь о того, КАК именно и ЧТО именно делать для своей цели. И это в присутствии Такеши. Который, если и были сомнения, то после не долгой речи Реборна так вообще одушевился.
Речью знатока! Мать вашу, знатока всего и во всем!
С тех пор и началось…
Еще бы узнать, что с тех пор конкретного творится в голове Такеши, так вообще бы… прелесть, а не жизнь была!
Но, увы, ход мышления мечника слишком далек от понимания Хаято. Одно то, на что решился Такеши, доказывает безрассудство и совершенно не правильное состояние друга. Гокудера бы на такое не пошел бы. Скорее всего.
Но тому, очевидно, все побоку, ведь случится может разное. Чтоб его…!
Как «подкрался» Тсунаеши, не заметил только Гокудера, поглощенный раздумьями над поведением Такеши.
Такеши же спокойно поворачивает голову в сторону Гокудеры и смотрит поверх его макушки, куда-то за спину. Тот злиться: его всегда задевала эта разница в росте; начинает пыхтеть – его игнорируют.
- Такеши-кун. – потеряно тихо говорит Тсу-кун. Ямамото хмурится и перестает улыбаться – становится убийственно серьезным как никогда, словно на кону решается вопрос жизни и смерти. Десятый сглатывает и так же потерянно поизносит: - Это безумие. Он ведь…
Так и не договаривает, замечая, каким становится Такеши после его слов. Мечник опять улыбается, почти смущенно, но взгляд веселый раскрепощенный и светлый - светиться весь счастьем.
- Знаю. – одобряюще, ободряюще спокойно говорит Ямамото, и руки в карманы штанов пихает, сжимая кулаки, чтобы ничего не заподозрили, особенно волнение. – Но ведь не попробуешь – не узнаешь, а потом жалеть будешь всю жизнь, что побоялся и не попробовал, да?
Гокудера замирает с сигаретой в губах, пораженный откровением Такеши, даже забыл на время, что с ним мечник так не открывался – вроде ж тоже друзья. А Тсуна, довольный таким ответом, как оправданием, бледнеет немного сильнее и все равно искренне, даже понимающе, улыбается.
И тут доходит: дело не в том, что перед Гокудерой мечник не выворачивался, просто Тсунаеши сильней всех волнуется и в отличие от Гокудеры хотел знать «почему?», а не пытался отговорить.
Это разные взгляды на ситуацию, это – и есть друзья…
Но пояснить-то можно было!!! – запоздало думает возмущенный Хаято. И все же мирится с решением Такеши, признавая его логику, хоть и рискованной, но верной, даже правдивой.
Тсуна аккуратно подхватывает Гокудеру под локоть, не сильно сжимает и напористо ведет его за собой, ясно давая понять, что мечнику еще предстоит обмозговать «от и до» все подряд.
Хаято хочет сопротивляться, но смиренно следует за Десятым – Ямамото решил и приходится мириться - шоркая ногами, поднимая не высокие клубы пыли.
Ему не хочется учиться.
У него звонок на мобиле гимном Намимори; птичка его – Хиберд – тоже ее напевает – это доступные всем истины. Которые и были разгадкой местонахождения Кеи в столь расчудесный воскресный день.
Голову, правда, ломать долго не пришлось, но перебирать варианты все же стоило, хоть ради той же достоверности, чтоб план не рухнул на корню, не начав даже осуществляться. Чем и занимался Такеши, витая последнюю неделю в облаках, банально труся перед решающим шагом. Это вам не противника вырубить, обратной стороной меча, тут больший риск на жизнь.
И не выдумка какого-то труса: Такеши реалист и смотрит на вещи трезво (что порой, правда, утомляло – проще ж дураком быть), и это его жестокая правда.
О том, что Хибари выходной свой проводит не у себя дома или на полноценном отдыхе, как поступает любой приличный старшеклассник, отправляясь, веселится с друзьями, куда вздумается, предпочитая всем правилам делить выходной или на тренировки, или на медитации, там, где ни кто и не подумает его ожидать, но как ни странно именно там, где он предпочитает быть – школа Намимори, не объятная на вожделение, Такеши прознал давно.
Долгими путями, постигая техники шпиона, да так, чтоб не напороться на кровожадного Хибари и не предоставить ему возможности, по случаю без предупреждения, «забить до смерти».
Жизнь дорога и не обходима в целости и сохранности, чтоб привести в исполнение давно засевший в голове план, который просто требует осуществления.
А цель так банальна – добиться расположение Хибари.
О том, что добиться своего будет не легко, Такеши знал доподлинно. Но мечник не унывает, будучи человеком оптимистичной натуры. Он верит не в судьбу, а силу случая.
Поэтому главной целью было лишь добраться на максимально близкое расстояние и попытаться при этом остаться целёхоньким. Хотя бы относительно целым…
Любовь Кеи к Намимори, Ямамото не понимал: школа, да школа – ничего не обычного нет. А вот знать, о чем думает Хибари, устроившись на школьной крыше с птичкой, своей, на плече – очень бы хотел.
Сам удивляется, но да, он даже до такого докатился, что бы следить и гадать.
Гадать, что же таит в себе этот надменно-холодный взгляд, почти ласковый насмешкой. Что же такое кроет в себе его голова, что взгляд теряет все свое превосходство, устремленный в высь, где облака пушистые по небу ластятся, стоит Кеи одному остаться на школьной крыше?
Помнит Ямамото, что в один день, когда вел слежку, чуть не попался, с трудом скрыв свое присутствие на, казалось бы, вроде как, открытой крыше, спрятавшись за выступающими трубами, изворачиваясь так, чтоб скрутить длинные конечности и застыть на долгие секунды, пока звук захлопнутой двери не оповестил о том, что он остался один. И ведь впервые, совершенно случайно, получилось, а как закончилось-то! Прям камень с души – не иначе, как удача на стороне Ямамото, иначе же была бы беда-беда с последствиями на больницу!
Пытаться понять тем же путем, что Кея – рассматривая небо – Ямамото, честно, надоело гадать. Пришла пора действовать.
Совсем неожиданно, но именно в этот день, который казался чем-то с родни судному - решалось: жалеть о содеянном или нет, потом все же придется – поднялся южный порывистый теплый ветер. Рывки, которого и охлаждали нагретую солнцем кожу, а потом и отголоском согревающего тепла обдавали. Но дело не в столь чудесное состояние природы. Дело в том, что план, как и сказал Тсунаеши, был безумен, а ветер как будто на руку играл самую положительную роль в этой трагикомедии, на которую решился Ямамото.
До Намимори, Такеши добрался без особых препятствий и происшествий (не считая не долгой пробежки от собаки), сложность заключалась в дальнейшем пути.
Уверенный, что Хибари не находится в здании Намимори или в прилегающих окрестностях открытого ландшафта, Ямамото направился на заднюю часть школы, где был посажен школьный «сад» или небольшой парк.
Там деревья высокие растут – плотные и пышные. Там жизнь другая: лесная, там белки, жуки, пауки и прочие добродушные создания природы. Там бабочки темным окрасом, на тонких крылышках летают. Там ветер массивные ветви шевелит, приятным на слух шелестом листвы. Там солнце множеством лучей сквозь листву пробивается, а не опаляет тепло, лишь по доступным местам пятнами ползает, согревает.
Там Хибари в гамаке, навешанном между двух деревьев, устроился.
И отдыхает.
От всех, наверно, думает Такеши тихо ступая по траве, что хрустит под ногами – настороженный и внимательный, как в бою, чтобы не оступиться и не нарушить гармонию природы, и этого парка в частности, случайно наступив на мелкую ветку, которая, по закону подлости, захрустит слишком громко.
Что б – Не дай, Бог! – не выдать себя!
Ямамото направлялся по памяти к укромному и, явно, личному месту Хибари, куда войдя можно либо лишиться, либо приобрести…
Поэтичный настрой не бодрил, но успокаивал. Придавая сил, заставляя передвигать ноги, аккуратно так же, и улыбаться своей безумной, возможно и глупой выходке.
Но ничего поделать уже нельзя – начал уже, поздно трусить. Иначе, какой из него мечник, бросающий дела на середины?
Как говорилось ранее, ступая тихо, насколько это было возможно, чтобы не выдать себя за вторженца на территорию врага, Такеши приходилось не только быть бесшумным, но и сдерживать в руках бельчонка, которого он прихватил для отвлекающего маневра. Дабы бдящий Кея не заметил резких перемен в природе, кроме мимо пробегающей живности.
Белка брыкалась и намеревалась цапнуть, царапнуть или пискнуть, но длинные и ловкие пальцы Ямамото не давали ни того, ни другого, ни третьего – напрочь отрезая все возможные попытки освободится, аккуратно сдерживая, как лапки, так и мордочку, не сильно, чтоб не задохнулась – дохлая на фиг не нужна. Кея прикол не оценил бы, если б в качестве отвлекающего маневра, был труп бедной белки...
Значит, удерживает он животное, мол, рано еще. И как-то Ямамото не подумалось, что животное не приспособлено к такому повороту, как полноценная свобода, будучи выращенной именно для домашнего «пользования». Да и важна ли такая мелочь: захочет жить – выкрутиться. Тут сородичей много – приспособиться. Ямамото это, типа, в знак благодарности – он ее выкупил, а потом и свободу дарует, если все получится. Если и не получится – не беда – переживется. На счет «забудется» Такеши не был уверен, но уже подготовил себя на всякий исход, который можно было предположить. Ведь случится может всякое-разное.
Для профилактики он готов был к любым моральным потрясениям.
Чем ближе приближалась та, маленькая опушка, где обычно наслаждается единением Хибари, сердце все больше ускоряло ритм, но Такеши силился и держал разум предельно чистым, загоняя дурные мысли подальше, да по глубже, считая, что четкий расчет – важнейшая часть. И бельчонок, чувствуя изменения в странном хозяине, начинал брыкать сильнее. Так сильно, становясь схожим с сердцем, рвущимся на свободу…
Остановившись перед последним, решительным шагом, добравшись незамеченным до заветного места, Ямамото прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, бесшумно выдыхая через рот – так, как и учил отец, чтоб никто и не заподозрил о его присутствии.
Открыл глаза. Никаких изменений: Хибари там же, на своем гамаке, слегка покачивающийся из стороны в сторону, будто совсем недавно улеглись в него, и подвесная «кровать» только находит ровное положение под тяжестью тела. Или это из-за ветра, что играет музыку из листвы, успокаивающую и тихую, глубокую.
Ветер-то сильный причем, теплый такой. Что Ямамото решается, поняв одно – день сегодня его. И надеясь, что так оно и дальше будет, если фортуна не решит в самый не подходящий момент развернуться к нему не самой лицеприятной стороной, пошел...
И пусть волнуется: кто ж равнодушным останется?
Но надо… Для себя в первую очередь.
Бельчонок выпущен, слегка подкинутый в воздухи: пищащий зверек умчался, параллельно гамаку, в сторону дебрей парка.
Хибари, как и ожидал Ямамото, приподнимается на локтях, покачнувшись на весу. А во всей фигуре одна лишь настороженность и не более. И эта секундная заминка Кеи в решении «что это было?» дает Такеши бОльшую фору для маневра, чем ожидал Ямамото.
И уже через пару секунды, Такеши сжимает чужие запястья, но не сильно, а так чтобы неизменные тофна не впивались в кожу Кеи на запястьях.
Мечник не отпускает дергающего свои руки Хибари даже стоя на коленях около гамака, умудрившись не упасть полностью на Хибари и сохранить относительно вертикальное положение, таки споткнувшись о какой-то сук торчащий из земли – вот и первая попытка игривой фортуны развернуться-таки с переда на зад, но Ямамото пока держится.
Хибари хмуриться, одним взглядом выражаясь красноречивей слов. А Ямамото улыбается, радостно, почти счастливо. Отвечая так же красноречиво, мол, знает Такеши, что до смерти забьют, но все равно как-то. Как-то уже все равно, ведь план, который безумным был изначально, сработал и Хибари с его секундной заминкой, почти обезоружен. И значит это лишь одно – стоит продолжить безумие.
Сейчас, стоя перед Хибари, в буквально смысле, на коленях, мечник понимает, как же он правильно поступил, раз решился рассказать о своем помешательстве на Хабари друзьям и не возражал, когда те были «против» и выражали по-разному, как это выглядит со стороны. Но оно того стоило. Пусть, как говорит Гокудера, он идиот с битой или безумием считает его поступок Тсуна – они ведь под конец приняли то, что ему важно.
Он в свое время все определил для себя, а мнение друзей было лишь для собственной уверенности в правильности решения. Они говорили, что плохо, а он считал, что правильно. Таким образом обезопасив себя и подготовив на любой исход.
- Что ты собираешься делать? – зло шипит Кея, поглядывая исподлобья на Ямамото, не скрывая, тихой ярости.
Тот только плечами пожимает и как само собой разумеющееся отвечает:
- Глупый вопрос. – улыбается он, - Разве не понятно? Пытаюсь добиться твоего расположения.
И дергает не сильно Хибари на себя.
О том, что способ немного не тот, и поговорить бы сначала, он подумает на секунду, но сразу же забывает про него, стоит только коснуться этих губ, которые порой кривятся в насмешке, подтверждая взгляд с превосходством.
Такеши глаза не закрывает, но перестает улыбаться – не до этого ему. Смотрит стойко, и терпит не менее стойко вспышки почти призрения в глазах напротив. И не дает отстраниться, хоть неугомонный Хибари и дергает головой назад, явно хотел избавиться от назойливых уст, что так нежно, блин, его, типа, целуют.
Отчаявшись, Такеши поступил так же отчаянно – закрыл глаза и из навязчивого соприкосновения губ, начинает действовать куда более настойчиво пользуясь «небойцовским» положением Хибари – лежать на весу, на спине, почти придавленный и руки в чужом захвате… для сопротивления шансов мало, разве что ногой дать, но и то на мягкой «поверхности» - маневр будет не очень действенен.
Удача определенно на стороне Такеши.
Как говориться: умирать так с музыкой. Такеши тоже так считает: если вот это, кажущееся невероятным, происходит с ним в последний раз, то и закончится оно по должному! Невероятным и станет.
Шумно выдохнув через нос, Такеши, посчитав приличным, еще немного выцеловывает губы Хибари, а затем проводит несильно языком по нижней губе, лишь намекая на углубление. Кея дышит спокойно, что кажется немного странным, но и воодушевляет. Прикусывает мягкую плоть, зализывает ласковое ранение и… зарыться бы в его темные волосы рукой, не отпуская. Но осторожность не дает ни отпустить отступив, ни насладиться полностью щемящим чувством радости, которое по венам из нутрии теплыми волнами, от одной только мысли, что не много но можно, побыть предрасположенным, сосредоточиваясь на возможных последствиях…
А в какой-то момент происходит перелом, напрочь отключая все здравые мысли на пару с чувством самосохранения и Такеши… отпускает сжимаемые им запястья. Делая замену с рук на волосы, как и хотел несколько секунд назад, запуская пальцы в жесткие темные пряди; другой свободной рукой обхватывая пальцами заостренный подбородок Хибари и немного надавливая на него, приоткрывая.
Польщенный коротким хмыком на его носильную попытку поцелуя по-французски, Ямамото коротко усмехнулся про себя, решив, что это его вознаграждение за проявлению смелость, оценили которую, по достоинству. Прежде чем забить до смерти.
Странно, что не оттолкнули сразу – если со стороны взглянуть. А для Такеши так вообще… счастье незримое. И неплохой шанс, которым воспользоваться не грех, раз есть возможность, пока не оттолкнули…
Он и воспользовался, так и не открыв глаз, вторгаясь в приоткрывшейся влажный рот, со слабым намереньем получить ответ, зная, что не будет: сейчас позволяют, потом - загубят. Пальцами массируя затылок в успокоительном жесте, хотя тот и так расслаблен… Исследуя то, что доступно, почти до исступления, то и дело отрывая себя ото рта Хибари, иначе задохнуться можно, без воздуха, который, почему-то, быстро заканчивался. Для всего одного глотка кислорода, чтобы тут же припасть вновь к прерванному обследованию, с таким наслаждение, даже без ответа, что не кажется уже реальным безумием… все это.
И сном, кажется еще.
Тем, что снился недавно.
Но не сон ведь – явь. Явь в лице Хибари, который хмыкает, почти скептично, и отвечает на подобие поцелуя, не перехватывая инициативы.
У Ямамото от такого поворота событий крыша едет в прямом смысле, и он, забывшись, не помня себя, целует.
И ему отвечают.
- Травоядное! – тихо прошипел Кея, тяжело дыша.
Прозвучало зловеще, но в большей степени многообещающе. На все то же «забью до смерти». Но Такеши, после такого… от Хибари… уже мало что может напугать. Да и вообще он, честно говоря, соображает туго, чтобы думать о спасении собственной тушки. Улыбается. Краем глаза замечая, что тофны исчезли из рук Хибари и образовались у собственных ног. Как и то, что Хибари сам глаза не открыл еще, а дышит так же часто-часто, как и сам Ямамото. Замечая все это, улыбка становится шире.
Дурака влюбленного улыбка.
- Да, хоть насекомое, Хибари-сан. – доверительно сообщает он, и уже в губы притягательные шепотом добавляет: - Если еще раз…
Затем еще и еще...
В понедельник, Ямамото удалось выловить лишь на большой перемене. Гокудера еще с утра бы допросил друга о его попытке, но тот опоздал, а Тсунаеши попросту не давал докучать друга в любое, подходящее-неподходящее время.
Если б Гокудера не был так увлечен догадками, вместо того, чтобы взглянуть и убедиться, он бы заметил, как Такеши светиться и благоухает жизнерадостностью.
Хаято было не до того – беспокойство за размытый по правой скуле синяк, не внушал доверия ни на юту.
Догнав же и перебросившись парочкой фраз, Гокудера утвердился лишь в одном: прав был Реборн говоря, что всякое может случиться.
А синяки оправдывали. И глаза сияли. Улыбки успокаивали.
Все глупости оправдывали…
Ямамото сказал, что пошел добиваться расположения Хибари, удивившись, что еще не поняли, что он не бросит эту затею, пока Хибари-сан не перестанет строить из себя невесть что. И направился в строну лестницы, которая вела на крышу. Пошел к Хибари.
Видимо удара слева ему мало было. Ему правого захотелось, а тяжелей же будет…
Глупый-глупый идиот с битой.
Зато смелый. Не попробуешь – не узнаешь.
А попробовав…
…можно добиться многого.
@музыка: Cinema Bizzare - To the stars
@настроение: норма))) и вообще нормальный компик хочу(((
@темы: mini, заявки с..., Reborn